Программа «Дальневосточный гектар»: ритуализация машины развития

Abstract

В статье анализируется программа «Дальневосточный гектар» как пример ритуализированной бюрократической машины развития. Рассматривается эмпирический вопрос, почему этот противоречивый проект, вызывающий всеобщий скепсис, преподносится официальными властями как модельный и успешный. Авторы обращаются к альтернативной схеме анализа ритуалов, предложенной К. Хамфри и Дж. Лэйдлоу, которые отказываются от поиска смысла ритуального действия в пользу ритуализации как механизма легитимации власти. Теоретически авторы расширяют аргумент Дж. Фергюсона о проектах развития как антиполитических машинах, утверждая, что проекты необязательно ведут к деполитизации несправедливого распределения ресурсов и вопросов бедности. Показано, что, хотя формальные индикаторы говорят об успешности реализации программы, все же корректно характеризовать ее термином «провал». Несмотря на все усилия, добиться массового переселения на восток и значимых инвестиций в землю не удалось. Спустя два года после начала реализации программы демографическая повестка постепенно ушла в тень, уступив место идее «жить и работать на своей земле». Показано, что при этом реальные практики освоения земли отличаются от активно обсуждаемых и продвигаемых операторами. Анализируя образ Дальнего Востока и дальневосточников, а также разрыв формируемого образа программы и реальных практик (не)освоения земли, авторы приходят к выводу, что программа превращается в бюрократический ритуал, легитимирующий присутствие центральной власти на периферии. Эмпирические данные получены в ходе полевых исследований, проводимых авторами с 2016 года в южных регионах Дальнего Востока (интервью, этнография); помимо этого, авторы используют также первичные данные о заявках, открытые источники и официальные документы.